Фрагменты
Владик остался невозмутим: продолжает держать джазве над огнем. Затем спокойно разлил кофе по чашкам, прикурил от огня, отодвинул лампу к зеркалу.
ОН. Сообразительный какой!.. (кивает на лампу). Так, действительно, светлее.
ВЛАДИК. Зачем тебе тянуть? (прячет лицо в тень). Уйдем сейчас.
Он (после непродолжительного молчания). Куда?..
ВЛАДИК. Куда скажешь.… Хоть в ту же Америку. А хочешь…ко мне. Успокоишься, отойдешь… душой. Можешь и жену взять с собой. Хотя… Мне показалось?..
ОН. Все не так просто… К тебе, говоришь?.. А где ты, я знаю?.. Кто ты? Откуда?
ВЛАДИК. С того Берега… Озера… Я там живу.… Обменял бабкин дом там с развалюхой одного ераза здесь… — зато участок большой. Отстроился. Все, как ты здесь расписывал, только с размахом и комфортом. Там у меня и бассейн, и сауна, и отличная мастерская, а библиотека… — закачаешься! Будешь безвылазно сидеть в ней.… Кстати, там неподалеку – турбаза, пансионаты… и даже (хмыкнул) Дома творчества. Представляешь, сколько всякой… туда слетается?! Вот где развернешься душой и телом! Поживешь, наконец, разойдешься, изведаешь всю полноту жизни! А то зачах совсем…
ОН (кривится). Видно, тебя не долечили… За кого ты меня держишь? И кого из себя корчишь?..
ВЛАДИК (взвился). Это я корчу?!.. Это у тебя фантазия разыгралась! И дым, видишь ли, вонючий, я напускаю, и хромаю, и умер… А теперь вот… искушаю. Тоже мне… сраный Антоний… Фауст недоделанный! Каких еще книжек начитался?.. Даже говорить по-человечески разучился!.. Ведь сколько лет не виделись?.. Бумажная ты душа.… Нет. Не любишь ты жизнь. Оттого-то и запутался в поисках смысла ее. Жить-то когда собираешься?..
ОН. Все-то ты знаешь.… И прав… я и не жил пока. Не хочу я так жить… как все вокруг. И не оттого, что я какой-то особенный… Мне не много надо. Но… — больше всех. Так получается. Понимаешь?..
Долго молчит, уставившись в пламя лампы:
Да, я устал. От этих холодных зим, от постоянного чувства голода, от непрерывных забот во что одеться, от нескончаемой войны, от глупости всеобщей и своей.… У меня не только нюх, у меня все чувства атрофировались за эти годы! Все! Понимаешь?.. Я бесчувственным стал… Перестал ощущать людей, понимать их…
Переводит взгляд на отражение ВЛАДИКА, смотрит в упор:
Что происходит… с миром?..
ВЛАДИК не отвечает, прячет лицо в тень.
То-то же!.. А жизнь я люблю! Бессмысленную, непосредственную.… Ту, которая мне… дарована… А не предлагается… опосредованной, осмысленной уже… (морщится) цивилизованной. И людей я люблю… пока они дети… А из взрослых людей — женщин… — в них больше непосредственности сохранилось… Хотя… (поворачивается к Владику) Ты женат?
ВЛАДИК. Был… Я убил ее … Она просила…
ОН (потерянно). Извини… Я не хотел…
ВЛАДИК. Никто не хотел! (встал, захромал по комнате, потом сел). А таких историй…
Две пивные бутылки. Пробки сами отлетели, покрылись пеной горлышки…
ВЛАДИК протянул одну, из другой отпил:
Ну, слушай… После начала событий я сорвался сюда. Все лето провозился с обменом квартиры.… Там как будто все было более или менее спокойно: маленький городишко, где все всех знают, хотя и понаехало немало.… К осени уже должен был возвращаться за ней, за оставшимися вещами.… Началось.… Не помню уже, как удалось добраться туда… как я ее нашел… Жива осталась… Солдаты спасли… Словом, привез ее сюда. Квартира своя, из обстановки кое-что… Лучше многих других беженцев устроились.… Только она… — уже не она. Стена как будто между нами. Ничего не рассказывает, молчит… Другая! Столько лет жили… Она впервые забеременела, после того… Я просил оставить ребенка… А она… ни на что не могла решиться: то порывалась сделать аборт, то… застывала… смотрит и смотрит на свой растущий живот… чаще – с ненавистью. Извела себя…
Опять закурил…
Однажды она вернулась от врачей… пустая. И тут я не выдержал. Ушел… Не мог больше видеть ее такой. Она не отпускала… в ногах валялась… Я ушел!.. Мстить! За нее, за ее… нашего… А через две недели получаю известие – повесилась!.. Что со мной стало?.. Не помню.… Не было меня на похоронах. Там остался!.. Пока не этот случай с пленным…. Но это другая история… Такие вот дела…
Молчит, курит. Вдруг резко поворачивается, садится впритык смотрит в упор, ухмыляется:
Согласись, жалостливая историйка?
ОН (опешив). Ты это о чем?!..
ВЛАДИК. Не слишком, говорю, жалостливая история? (допытывается с той же идиотской ухмылкой). Не слишком слезливая… Пошлая, да? И ты в нее поверил! Потому что, чем пошлее, тем правдивее?!
ОН. Да! (склонил голову на плечо Владика). А почему я тебе не должен верить? Только в пошлое и веришь. Оно всегда – правдиво. «Пошлый»… (выпрямляется) в первоначальном значении – исконный! Так-то вот… Жизнь день ото дня, от поколения к поколению все пошлей и пошлее… От извечной повторяемости?.. (Долго молчит)
Ты только не удивляйся…, я и себе в этом не всегда признаюсь… — я все же… благодарен судьбе, что пришлось жить в эту пору…, заглянуть в бездну… А никакой бездны-то и нет! Есть Ничто!.. И в ней явственнее наша повседневная реальность. Все преходящее…. Истина… — она банальна. Та же поверхность… зеркала. То же подобие… в ней отражено: каждодневное бытие. И ничего! Лишь только подобье… нам доступно. Про-фа-на-ци-я. Единственное оправдание нашей…жизни – со-зер-ца-ни-е… пошлой обыденности. Неучастие в ней. Нежизнь.… Так что… любая история – правдива. Иной и не может быть. Как всякое подобие. (Закурил.) А что у тебя… с пленным? Рассказывай…
ВЛАДИК. Н-да-а… (помолчав, выдохнул). Плохо мое дело. Ну, что ж… Слушай. Ты знаешь… (хмыкнул) ты так долго общался только самим собой, что…разучился говорить внятно.
ОН. Внятно?.. Да я бы вообще не говорил!.. «Немой урод» — так называлось моя первая вещь… так и не написанная.… А вот не говорить я так и не решился. Я на многое так и не решился…
ВЛАДИК. И все же… Я ведь про Америку – всерьез. Документы уже все готовы. Смотри… (достает откуда-то аккуратный сверток, протягивает). Тут всё: и билеты, и документы и деньги на первое время…. Так что…
ОН не шелохнется.
Сверток так и остался в протянутой руке…
ВЛАДИК наклоняется к зеркалу, пристально смотрит в отраженное лицо, сует сверток за зеркало, прислоняется обратно к стене.
Еще одна возможность.… Решайся!
ОН отрешенно молчит.
Можешь и с женой. Там все есть. Выбор за тобой.
ОН. Зачем ты?.. Тебе зачем?..
ВЛАДИК. А тебе какая разница?!
ОН. И то верно… Но все же…
ВЛАДИК. Всему свое время. Пользуйся пока. Потом договоримся…(хмыкнул). А договор скрепим кровью.
ОН (вздрогнул, побледнел). По-том?… (выговорил, наконец, улыбнулся): «Она сказала шепотком: а что потом, а что потом?..» (встал, потянулся. Трет себе лицо, тело…). Слушай, а в чем выражается твое помешательство?.. (смотрит сверху вниз на Владика).
Тот молчит, взгляд его застыл
Я к чему спрашиваю… я ведь тоже… часто прикидываюсь… дурачком. Чтобы оставили в покое. Понравилось… Мне даже больше, чем им… Втянулся – живу дурак-дураком… А может и есть?..
ВЛАДИК. Тебе виднее.
ОН. Э-э-э не-ет! Не ска-ажи!.. Сам себя не всегда увидишь – только в других. Так виднее. Другие – зеркало твое. Потому в них так всматриваемся… (посерьезнев). Вот смотрю я на тебя… Вслушиваюсь… В тебе больше меня, чем… во мне самом… Что ты сделал с собой!.. Что ты делаешь?.. Прикрывшись идиотской справкой.… Тычешь ее мне… (передразнивает Владика). «Право на свободу, право на свободу»… Ордер у тебя на «свободу», а не право!.. (устало) Сам себя ты перехитрил — никуда от себя не упрячешься, не уйдешь… Только искалечишься… Свободы ты добился?.. Как бы не так!.. Просто ограничил пределы ее. Уступил им… Не часть – всю свободу свою. Всего себя! Добровольно… Принял правила их игры. И сполна расплатился! Продался. Вот и пользуйся теперь! Наслаждайся приобретенным… Чего же мне пихаешь?… Особняк в Заозерье, Америку… Каждому — свое… И оставь меня в покое (махнул рукой, вдавил окурок в пепельницу). А сверток свой – забери. У каждого свой путь… Заделал ты меня! (спохватившись, улыбнулся) Опять разболтался!.. Чего больше опасаешься, на то и нарываешься… Ты уж меня извини?!..
ВЛАДИК (оскалился). Ну, просто категорически не хотите жить! А точнее – боитесь. Боитесь живой жизни! Слабость свою чувствуете?.. Бескровные. То же сено! Солома пересушенная! Поднеси живой огонек жизни – враз сгорите.…Так и не почувствовав жизни, не насладившись… Тенью пройдете и в тень уйдете… (кричит) Все-е-е! Целочкой хочешь остаться?! Не согрешишь, не покаешься. А так.… Из небытия в небытие через небытие.… Из тьмы — во тьму… Что вы все слепнете от света?!.. Что вы себе голову морочите?! Вам выпала жизнь. Радуйтесь! Что вы все в тень прячетесь?! Боитесь животворящего света? Он ослепляет? Сжигает?.. А на что дана ночь? Для отдохновения… (встает, разминается) Конец любой ночи – утро! (распахивает дверь). Если ты проснулся на заре, ты не ослепнешь… (смотрит в небо): Во-он…, видишь?.. (вытягивает руку).
В небе светит одна только Венера…
Моя звезда. Утренняя…
ОН (подходит, встает рядом, долго смотрит). «Я есмь… звезда светлая и утренняя».
ВЛАДИК (не то улыбается светло, не то скалится зловеще). Смотри ты!.. Доиграешься.… С нею все встает (ухмыляется). Да?..
ОН. Ты о чем?..
ВЛАДИК. Элементарный закон природы: утром все встает и тянется к свету… И… там – свет! Не заглядывал? Особенно с утра, пораньше…День надо начинать с при–об-ще-ни-я. Все надо зачинать утром, а не как тут… у вас… — в потемках. Стыдясь будто… (сник как-то, вернулся и сел на свое место). Почти ни одной живой души.… Загнусь я скоро… без живой души.… А ведь как долго… в психушке сидел. Среди «душевнобольных»…
ОН. Так как туда попал?