В студии радиотеатра
спектакля «Подарок наркома» по пьесе А. Пахомова и Л. Митрофанова предворяло объявление, что создана она по просьбе рабочих Новокраматорского машиностроительного завода… И сдача ее «заказчику» происходила прямо на комбинате. Не нужно было придумывать конфликты — сама жизнь, действительная история рабочего коллектива содержали их в таком избытке, что авторам спектакля лишь требовалось определенным образом организовать этот жизненный материал. Достоверность — и литературная, и режиссерская, и актерская — обусловила успех. Подобное обращение к фактам получило развитие в радиопьесе «Встречи над Волгой», посвященной знаменитому стахановцу-кузнецу А. Бусыгину, в спектакле «Люди и скалы».
Стилистика «документальной драмы» завоевывала позиции и в «традиционных» пьесах для радио.
Героиня драматической повести А. Антокольского «Ночная прогулка» — следователь, в производстве у которой находится достаточно банальное дело. Девушка— еще школьница — обвиняется в нападении на пожилую женщину «с целью похищения сумочки». Девочка избалована родителями, слишком занятыми своей работой, чтобы обращать внимание на воспитание дочки. К концу следствия (и к концу спектакля) выясняется, что преступление это она взяла не себя из любви к молодому человеку, который оказался опытным уголовным преступником.
В спектакле режиссера В. Храмова нет массовых сцен — с юридической точностью воспроизведены только допросы, очные ставки, беседы следователя Кравцо-
вой с учителями и друзьями об- виняемой Наташи да раздумья самой Кравцовой над материала- ми «дела». Но все это рождает у слушателя серьезные размышле- ния о жизни и ответственности человека перед человеком, личности перед обществом. Как формируется характер? Чье влияние оказывается определяющим — ули- цы, друзей, дома? Как уживаются томики Верлена и Светлова с кастетом грабителя? И могут ли они ужиться? Почему романтические грезы о «своем, собственном капитане Грее» разбиваются здесь при первом столкновении с прозой жизни?
Расширение сферы деятель- ности радиотеатра, постоянно растущее его жанровое разнообразие, вызванное освоением ху- дожественно — публицистического материала, привело к своеобразному «размежеванию» — конечно,
условному — в режиссерском цехе. Появилась (опять-таки довольно условно, но все же!) специализация, а это, в свою очередь, помогает сгруппироваться вокруг того или иного режиссера актерам, проявляющим интерес к тематике, разрабатываемой им, к направлению радиоискусства, которое наиболее привлекает именно данного постановщика.
Взаимное притяжение в подобных коллективах фединомышленников!) обусловлено, как правило, еще и стремлением постановщика предоставить исполнителю роль, позволяющую раскрыться по-новому, дать сыграть то, что в театре и в кино этот артист не играл, а может быть, — в силу разных обстоятельств — и никогда не сыграет.
В цикле композиций об истории нашей страны есть радиорассказ о первых годах Советского государства: документы и письма Ленина читает Алексей Консовский. Киноленты, в которых Консовский читал за кадром подлинные ленинские тексты, были удостоены Государственной премии РСФСР. А дебют актера в этом качестве произошел на радио, в радиохронике «Годы великой жизни», осуществленной Э. Верником.
Со своими артистами пришел на радио кинорежиссер Савва Кулиш. Его первая работа — «Засада» Андрея Вейцлера. В спектакле два персонажа, два старых знакомых: партизан-подпольщик комиссар Елисеев (артист Петр Вельяминов) и бывший бандитский атаман Крюков, ставший крупным специалистом гестаповской контрразвед-
ки. Его играет Станислав Любшин. Этот актер в восприятии миллионов кинозрителей неразрывно связан с исполнением положительных героев.
И вот новая роль, превосходно сыгранная Любшиным, открыла его с новой неожиданной стороны. После премьеры «Засады» он говорил, что радио во многом определило его творческую биографию: «Если посмотреть со стороны на мой «послужной список», — действительно, вроде бы грех жаловаться. Но ведь на эти же самые факты можно взглянуть и более серьезно, так сказать, не со стороны, а изнутри… В самые грустные минуты, когда почти все
вокруг считали, что я актер полностью «использованный», оказывалось, что на радио есть для меня работа интересная и в чем-то неожиданная».
Радио побуждает и помогает открыть в себе нечто прежде самому неизвестное — лейтмотив нынешних актерских размышлений по поводу работы у микрофона.
Объединение актеров вокруг различных редакций радио и отдельных режиссеров, конечно, было бы невозможным без весьма определенных перемен в репертуарной политике радиотеатра.
Премьер стало меньше. И едва ли не каждое второе название в программах радиотеатра — классика. Стоит ли тратить слова на доказательство столь очевидного факта, что толстовские «Казаки» в постановке А. Баталова или инсценировка прозы Чехова, даже если в эфире их отделяют друг от друга полсезона и более, предпочтительнее еженедельных премьер, чьи названия путали не так давно авторы немногочисленных откликов и писем в редакцию.
В таком повороте репертуарной политики нет ни малейшего пренебрежения к современным радиопьесам, но есть справедливое нежелание дискредитировать важные идеи художественно неубедительными, творчески слабыми решениями. Повышение критериев в отборе литературных первоисточников для радиотеатра — это забота о повышении его идейно-художественного уровня.
Привлекая классику, современный радиотеатр стремится к более полному раскрытию ее художественных особенностей, философской сути представленных в ней жизненных ситуаций.
…К концу 1920 года почти вся, за исключением южной части, Приморская область была очищена от белогвардейцев и японцев. Почетную роль в этом сыграл бронепоезд «Полярный» 14-69 под командованием Никиты Вершинина. И по настоящее время стоит он, всегда приготовленный к бою и защите СССР…
Как строки подлинного исторического документа, звучат первые фразы радиоспектакля «Бронепоезд 14-69».
Скажем сразу — это был достаточно рискованный замысел.
Рассказ о том, как отряд партизан под командой Никиты Вершинина захватил бронепоезд и на нем отправился в город поддержать рабочих, восставших против белогвардейцев и интервентов, давно стал хрестоматийным.
Напомним: к десятилетию Октября Московский Художественный театр искал пьесу, чтобы выразить свое понимание революции, свое отношение к ней. Молодые тогда прозаики Л. Леонов, В. Катаев, Ю. Олеша и другие предлагали свои замыслы. Среди них был и двадцатипятилетний Всеволод Иванов, который прочел два небольших фрагмента из повести «Бронепоезд 14-69», написанной им в 1921 году. Один отрывок рассказывал о беженцах-белогвардейцах, застрявших на глухой железнодорожной станции, другой — о партизанах-крестьянах, которые взяли в плен американского солдата, ни слова не понимающего по-русски, и «упропагандировали» его.
Станиславский предложил Иванову по мотивам повести сделать развернутую «полнометражную» пьесу. Успех спектакля был необычайным. Луначарский назвал
его «триумфальным». Началось победное шествие пьесы по стране и за рубежом. В «золотой фонд» советского радио входит не единая запись «Бронепоезда 14-69».
Правомерно ли новое обращение к этому произведению, коль скоро в хранилищах радио собрано бесценное богатство голосов Качалова, Хмелева, целого созвездия великолепных артистов Художественного театра и других коллективов? Но перед нами не реставрация популярного драматургического произведения, не постановка театральной пьесы средствами радио, а оригинальная радиопьеса. Широкая картина народной революции возникает в таком приближении, что позволяет в новых измерениях — философских и психологических — выразить глубину социального столкновения классов.
Радио по своей специфике, казалось бы, более расположено к созданию постановок, в которых действует небольшое количество персонажей или вообще звучит монолог. В «Бронепоезде» звуковая палитра построена на организованной смене различных по ритму сцен, крупные массовые картины чередуются с камерными. Возникает единый, мощный и упругий ритм спектакля, вовлекающий аудиторию в действие. Картины боев сменяются негромкими разговорами. Драматические сцены перемежаются прозаическими кусками. Автор спектакля Борис Дубинин разрывает драматургическую ткань пьесы. Конструкцией радиопред-ставления он выявляет характерную черту прозы Вс. Иванова, давно замеченную критикой: переплетение эпического и драматического начал. Поэтому вклю-
чение отрывков из рассказов о гражданской войне и «Партизанских повестей» не выглядит инородно.
«Слушайте музыку революции!..» Этих слов нет в радиоспектакле, но они вполне могли бы стать его позывными.
«Мир — великий мир труда и социализма, — придет через бспь-шие битвы», — слова большевика Пеклеванова, словно электрический разряд, проходят по нервам каждого эпизода постановки. Первая же сцена радиоспектакля, в которой коммунисты Владивостока обсуждают время и план восстания, задает высокую тональность драматического повествования.
Только в этой сцене появляется председатель ревкома Илья Пек-леванов, а его присутствие про-, слеживается во всем спектакле. О нем говорят, о нем думают, его слова и мысли оказываются отправной точкой для слов, мыслей и действий многих других людей. За немногими, негромкими фразами руководителя партийного подполья слышится убежденность сильного человека. Тихий голос звучит горячо и твердо, когда речь идет о необходимости восстания. И веселеет, когда узнает, что за его голову дают уже 250 тысяч:
— Ого! Пеклеванов поднимается в цене. Значит, наше дело растет.
Пеклеванова играет артист Юрий Каюров. Символично приглашение на роль «главного большевика» актера, известного по исполнению роли Ленина в кино и в театре. Выбор характеризует режиссерский замысел: не отказываясь от максимальной достоверности и конкретности в
описании революционных событий, подняться до обобщений, увиденных с позиций шестидесятого года Советской власти.